Конечно, в зависимости от местности, среднерусский говор, который мы услышим, будет отличаться, но в нем легко соединяются черты обоих наречий. И есть одна закономерность – те среднерусские говоры, которые окажутся ближе к территории северного диалекта, впитают его «изюминки». А те, что живут рядом с носителями южных «фишек» соответственно, будут больше употреблять их в своей речи.

Немного юмора.
Бытует шутка, что на юге «акают», широко раскрывая рот, потому что там жарко. А на севере «окают», прикрывая его – потому что там очень холодно.

Теперь давайте рассмотрим среднерусские говоры подробнее – разделяются они на западные и восточные. Если провести на карте России границу от Москвы до Твери, то слева окажутся восточные говоры, а справа – западные. 

Как говорится, наше дело правое… начнем с того, что справа. Нарисуем себе портрет западного говора. 
В нем нередко можно услышать, как о ком-либо говорят: «он пришедши», «она сделавши», «они покушавши» – такое своеобразное деепричастие в роли сказуемого.

Вы все понявши?  

В беседе о говорах нельзя не вспомнить повесть замечательного русского писателя Ивана Бунина «Деревня», в которой он прибегнул к подлинному народному диалекту.
Характерна в этом смысле речь одного из героев – мужика Иванушки:

- Ась? – слабым нытьём отзывался Иванушка, подставляя закрытое волосами ухо.
-Холодно тебе небось? 
- Ничаво ня холодно... В старину куда студяней было. 

Тут явственно слышно «яканье» – отличительная черта, присущая южнорусскому говору.

Теперь свернем налево – рассмотрим восточные среднерусские говоры. Они так же впитали черты, характерные северному и южному наречиям, но имеют свои частные отличия.

Например, в Муромской, Владимирской, Суздальской деревнях жители «окают» (так на них повлияла близость северных говоров). Но в отличие от них, где «окание» прослеживается во всех слогах – «молоко», «хорошо», «поговорим» жители вышеобозначенной территории «окают» только в первом предударном слоге.

То есть говорят «млОко», «сырафан».
Вот такая особенность восточных среднерусских говоров.

Другая особенность, которая относится к этому же говору – это когда вместо «сена» лошади едят «щено», а на смену осени приходит не «зима», а «ж’има». Слышите шепелявые звуки? И это не потому, что бабушка забыла вставить зубы. Это так называемый шепелявый сь-зь.

А цоканье, которое, помните, у южных говоров звучит мягко и напевно: «пецька», «лавоцька» – превращается в твердое «пецка» и «лавоцка», а иногда тоже произносится с шепелявостью. И слово «сейчас» легким движением руки превращается в «сисяс».

Вообще же каждый говор может быть описан как отдельный язык, потому что изученность диалектов на самом деле очень небольшая. Именно потому лингвисты собирают живые исторические свидетельства, портреты целых поколений: прошлых, настоящих и будущих. Дети этих бабушек и дедушек, а значит и их внуки, впитывают эту культуру речи, и передают её далее. Изучая диалекты, мы постигаем историю русского языка, а вместе с ним – историю нашей страны. Теперь, когда вы знаете, что самобытность говора – это культурное наследие, а вовсе не недостаток речи, вопрос: «Ты, что с Урала?», возможно, прозвучит уже не как упрек, а как комплимент.